Главная » 2012 » Июль » 27 » Гутарович: Реклама в велоспорте более эффективна, чем в футболе
20:16
Гутарович: Реклама в велоспорте более эффективна, чем в футболе
В субботу Олимпиада понесется во весь опор. Виды спорта будут сменять друг друга на экране с калейдоскопичной быстротой. Двухнедельное сумасшествие традиционно откроется групповой гонкой велосипедистов, в которой нам есть за кого болеть.
К тому же это будет не просто гонка, а настоящее культурное событие — спектакль, который станет своеобразным продолжением церемонии открытия. Главную роль в шестичасовом действе из множества актов исполнит сам Лондон. На вторую по значимости роль претендует любимец всея Британии, человек-ракета Марк Кавендиш. Но мы надеемся, что и бравые белорусские парни не затеряются в массовке: Василий Кириенко, Бронислав Самойлов, и, конечно же, Евгений ГУТАРОВИЧ, который благодаря преимущественно равнинному профилю дистанции имеет шансы на успешное выступление. За неделю до Олимпиады лучший спринтер постсоветского пространства встретился с корреспондентом "ПБ-онлайн" и поведал о всех тонкостях подготовки к главному старту в жизни.
- Женя, в Минске часто бываешь?
- Летом очень редко. Если бы не сошел с "Тур де Франс", то полетел бы в Лондон прямо из Франции без заезда в Минск. Приезжаю домой, как правило, после окончания сезона. Провожу в Минске два с половиной месяца — ноябрь, декабрь, середина января. Потом — на соревнования: многодневки, однодневки, весенние классики. После "Париж — Рубе" у меня обычно снова отдых — 5 дней вообще без велосипеда, потом пять дней вкатывания. Нужно перезагрузиться. Занимаюсь плаванием, бегом, футболом. Нагрузка есть, но напряга велосипедного нет. А кроме этих периодов в Минске почти не бываю. Либо на соревнованиях, либо тренируюсь в Европе.
- С чем связан твой сход с "Тур де Франс"?
- Изначально настраивался на то, что проеду две недели, а дальше буду смотреть по самочувствию — если окажется, что не тяну, то лучше сойду, чтобы подготовиться к Олимпиаде. Так и получилось. Хотя покидать "Тур де Франс" никто не любит. На эту гонку люди выходят, чтобы доехать. Ведь она самая большая, крутая, классная — ни на что не похожая. "Юник", как говорят французы.
- Тем более обидно получилось, что сошел перед днем отдыха. Тот этап был хоть и транзитным, но непростым.
- Невысокие горочки шли одна за другой. И если их сложить, в сумме получится больше двух километров в высоту. Вдобавок со старта быстро поехали, а я как-то не разогрелся. В общем, мне стало немного дурно и я подумал: "Пора, пора заканчивать с этим делом и готовиться непосредственно к Олимпиаде".
Жаль, что на первой неделе не показал результат, на который рассчитывал. Достаточно хорошо себя чувствовал и на этом "Туре" побил все свои рекорды мощности. Мы тренируемся с такой специальной штукой — называется SRM. Она показывает, сколько километров проехал, с какой мощностью жмешь на педали. У каждого человека свой лимит. Так вот я побил все личные рекорды. Но дивидендов это не принесло — один раз попал в завал, во второй раз отрезали от группы. Короче, поучаствовал только в одном спринте. И то был зажат Петакки. Поэтому немножко расстроен. Из-за этого даже был моральный напряг. Ведь к Играм хотелось подойти на максимальном ходу.
- Правда, что во время "Тура" гонщики набирают вес?
- Да, потому что увеличиваются мышцы. На финише "гран тура" гонщик обычно весит больше, чем до старта. Хотя визуально он вроде бы стал худее, суше. Но жировая прослойка уходит, возрастает масса мышц.
- И что, для велосипедиста это плохо?
- Хорошо. Но вместе с этим организм устает. Нельзя быть на пределе все время. Тем более такие гонки, как "Тур", "Джиро" — очень массовые. Постоянно надо разговаривать с фанатами, журналистами, родными. Каждому надо ответить. Всем же интересно. Иногда бывает: одну историю рассказываешь по 50 раз за день. И под конец уже чувствуешь — надоело, сколько можно?! Но люди же этого не знают. Так что тяжело и физически, и психологически. А чтобы нога была свежей, должна присутствовать небольшая недотренированность. Например, после "Тур де Франс" три дня я вообще ничего не делал. Сейчас у меня недотренированность, но после большого объема работа. И это должно привести к суперкомпенсации спустя несколько дней. Тут своя система.
- Тренер команды контролирует эту систему?
- А как же. Тренер, как обычно, прислал мне программу тренировок. Например, сегодня четыре часа: 2 за скутером, 1 час спокойно, потом — комплекс упражнений DMA. Четыре минуты на одной мощности 300-330 ватт, потом одну минуту на большей мощности 400-450 ватт. И так девять раз. Хотя уже на пятый чувствуешь, что у тебя уже нечем давить на педали. А отслеживать информацию позволяют датчики SRM.
Как работает эта вещь, могу объяснить на примере. Вот, допустим, этап, когда Грайпель выиграл в небольшой подъем. Этот график показывает последние пять минут гонки: зеленая линия — это мощность, синяя — обороты в минуты, красная — скорость. Самый важный показатель — мощность. За пять минут у меня семь пиков. То есть семь раз я "финишировал" с мощностью 1000 ватт — совершал ускорения, когда надо было обогнать кого-то, просочиться вперед. Это неправильно. В идеале должен быть один пик. И самая важная и сложная задача на финише — найти колесо, за которым ты будешь сидеть, не тратя силы на эти преждевременные ускорения. Например, Кавендиш едет, как в шоколаде, его никто не трогает. Британец, кстати, уступает мне в мощности, а выигрывает за счет того, что не растрачивается и меньше весит. Когда финиш — тогда и пошел. А мне надо перебраться вперед, обогнать, а когда начинается развязка, то Кэв дает газу, а мне уже "хорошо", я свое уже отфинишировал. Так не должно быть. И благодаря этим датчикам SRM, я знаю, над чем нужно работать на тренировках и в гонках.
- Белорусские тренеры имеют доступ к этому чуду техники?
- Если бы. В этот раз во Франции забыл крепление для этой штуки. Позвонил в спортивный магазин, куда обращаются при случае все "профики" в Беларуси. Там, конечно, знают, что такое SRM, но говорят, что никто в стране с подобной штукой не работает. Наши тренеры даже не знают, что такое существует. Может быть, на треке Соловьев и использует SRM, потому что там обязательно мощность знать надо. А на шоссе — принесешь, покажешь, а в ответ только пожмут плечами и скажут: "Классная вещица".
- Видимо, это недешевое удовольствие…
- Коммерческая цена SRM около 3500 евро. Некоторые команды приобретают своим гонщикам, но у нас не так. Говорят: только если человек сам купит, только тогда захочет в этом как следует разбираться. А если ему за так дадут, быстро потеряет интерес. Но мне команда пошла навстречу и оплатила частично. То есть я 2400 потратил. Собственно, у меня два набора — один тренировочный, другой гоночный.
- Ты прежде бывал в Лондоне?
- Никогда. Хотя в прошлом году была возможность выбраться на предолимпийскую гонку, которая проводилась по той самой трассе, которая будет на Играх, но только немного короче — вместо девяти кругов четыре или пять. В федерации сказали, что для Беларуси не было приглашения. Поэтому, к сожалению, я трассы не знаю. Хотя такие страны, как Аргентина, почему-то были представлены. Мне кажется, следовало что-то сделать, подсуетиться, чтобы наша сборная в прикидке поучаствовала. Хотя, честно говоря, я не уверен, знал ли кто-то в нашей федерации о проведении такой гонки.
От чиновников даже элементарных знаков внимания трудно дождаться. Например, начальство моей французской команды сэмэски присылает: "Когда едешь, может, надо помочь?" То есть они намного больше заинтересованы. Я от них узнал, что велосипеды в Лондоне будут сканировать. А значит, надо заранее приезжать. В белорусской федерации этого не знают. А, может, знают, но мне не говорят.
У нас все идет через одно место. Посмотри на форму, которую мне выдали. Великовата, не находишь? Я не знаю, как буду стоять в ней, если попаду на пьедестал. Что до костюмов, то материал хороший, все дела. За исключением одного момента — они просвечиваются. Вон, французам несколько комплектов формы выдали. Но мне этого не надо — важно качество. Пусть лучше одна майка, но чтобы хорошо сидела. Тогда будешь чувствовать, что страна одела в форму, в которой тебе комфортно. А в этой форме мне не будет комфортно. Скорее неприятно, что весь мир будет смотреть на майку, которая будет провисать и болтаться. С обувью такая же история. А сделать уже ничего нельзя.
- Но у тебя уже есть план на олимпийскую гонку?
- Конечно. По интернету я изучил профиль. Самые тяжелые отрезки — на кругах. Подъемы по 3-4 километра будут сильно выматывать. А гонка — 250 километров: если сам всю работу будешь делать, то в конце ничего не останется. Нужна помощь. За теми же бачками съездить, отработать, догнать отрыв, перевезти через гору. Эта работа вроде и не заметная, но нужная — на нее тратиться много энергии. Поэтому очень неплохое подспорье, что у нас три человека в команде.
- Было много споров, кто должен попасть в олимпийский состав...
- Я не влезал в эти дрязги по той простой причине, что со всеми ребятами дружу и не хочу ни с кем ссориться. Но система отбора у нас совершенно непонятная. Никому! Сначала говорят: чемпионат Беларуси учитывается. Потом — нет. А что учитывается, я так и не понял. Четыре года назад в Пекине я тоже не попал в заявку. Тогда говорили, что победитель чемпионата Беларуси по-любому едет на Игры. Я стал чемпионом в групповой гонке, Куницкий выиграл разделку. Не поехали ни я, ни он. Не держу зла, потому что та трасса была тяжелая, горная. Не факт, что я доехал бы. Решение понятно. Но сам факт, что критерий отбора объявлен один, а развернули все по-другому, выглядит некрасиво. Но это не мои проблемы, а нашей федерации. Кириенко, Сивцов, Кучинский, Самойлов — все отличные ребята и по силе примерно одинаковы, способны хорошо работать в гонке.
Впрочем, могут быть разные сценарии. Мы же не роботы, не можем, как по книге, прочитать гонку. Кто-то может заколоться, упасть, еще что-то. Вдруг я отстану или за 20 километров до финиша отъедет отрыв, который и разыграет медали. В таком случае по ходу, конечно, можно все переиграть. Поэтому важно брать гонщиков, у которых есть запас.
- Получается, что вы сами будете определять стратегию, потому что как такого главного тренера у шоссейной команды фактически нет.
- С этим тяжело. Уверен, что большинство белорусских чиновников "Тур де Франс" не смотрят. Хотя на эту гонку приезжают фанаты со всего мира. У нас же люди, которые крутятся в этой системе, не ответят даже на вопрос: "Кто такой Нибали?" Хотя этот гонщик и не у всех на устах, как Канчеллара или Контадор, однако на своем веку выиграл немало.
Знаешь, где в этом году появились профессиональные команды? В Уругвае, в африканских странах... Даже не знал, что там занимаются велоспортом, а у них уже настоящие клубы есть! В Казахстане, на Украине, в России вообще несколько проектов запущено. Понятно, что это не так просто, все упирается в деньги. Но то, что никакой работы в этом направлении не ведется в Беларуси, печалит.
А ведь для многих белорусских фирм, которые хотели бы, чтобы их заметили именно на европейском рынке, велоспорт — пожалуй, идеальная площадка для рекламы. Даже вложения в футбол — это не так эффективно.
- Скажем, не все в Европе знают, что такое БАТЭ.
- Здесь не соглашусь. Европейцы, которые за футболом следят, о БАТЭ знают. Друзья во Франции часто просят привезти майку кого-нибудь из борисовского клуба. А еще меня хотят пригласить на телевизионное интервью в преддверии матча сборных Беларуси и Франции. Другое дело, что велоспорт не требует таких инвестиций, как футбол, а отдача от него серьезная. В таких странах, как Бельгия, Франция, Италия, Испания — во всей Европе, за исключением, может быть, Германии — если появишься в майке, к примеру, с логотипом "Трайпл", "Беларуськалий", "Велком", сразу начнутся вопросы: "А что это такое?"
На "Тур де Франс" по краям дороги огромное количество людей стоят в майках "Астаны". Причем и французы, и иностранцы. Я живу на юге Франции, недалеко базируется казахстанская команда. И сколько людей ездят в форме "Астаны" — не представляешь! "Скай" и то реже встречается. Когда такой фанат проезжает по набережной, его видят 500-600 человек. И всем интересно: что за форма, из какой команды. Это работает. Жаль, что в Беларуси реклама не так сильно развита, как в Европе.
- У тебя много фанатов во Франции?
- Скажу так. Когда еду в гору, узнают все. Мало того, люди в курсе, как правильно произносить мое имя. Хотя это не так просто для французов. В переводе с паспортного белорусского языка на английский имя "Евгений" звучит очень странно — для иностранцев это труднопроизносимое сочетание. Поэтому французы, например, называют меня просто "Ута" — сокращение от фамилии "Hutarovich". Я с этим не спорю: и им проще, и мне. А то один назовет "Яжений", второй — "Еуни", третий — "Юрий"... Однако настоящие фанаты мое имя произносят без ошибки — Евгений Гутарович. И на каждой горе такие люди есть.
Многие болеют, интересуются. Например, одна бельгийская семья в следующем году хочет приехать на чемпионат Беларуси поболеть за меня. Одна девчонка сделала сайт обо мне, подарила кучу фотографий. Я ей как-то позвонил, спросил: "Что надо от меня-то?" Она отвечает: "Не беспокойся, я сама найду всю информацию, просто время от времени заходи на сайт, смотри, что там происходит". Или вот еще случай: лечу самолетом в Лилль. Пилот объявил на весь салон, что на борту гонщик "Тур де Франс" и пригласил меня в кабину.
- В Каннах, где проживаешь, тебя тоже знают?
- У меня даже есть фотография с мэром Канн в обнимку. Вообще, где бы ни жил во Франции — в Каннах, Безансоне, Рубе — знал всех градоначальников. При случае подходили, жали руку. А вот рядом с мэром Минска себя даже не представляю. Вообще, подозреваю, он не знает, кто я такой. Впрочем, и сам в этом плане отвечаю взаимностью. Хотя Минск — это мой город, здесь родился, живу.
- В кино в Каннах часто ходишь с семьей?
- Вообще-то нет. Но Канны не только кинофестивалем известны. Там 250 дней в году проходят всевозможные фестивали, конгрессы, какие-то грандиозные мероприятия. Помню, был праздник салютов: вокруг много россиян, звучала песня "Как упоительны в России вечера". И так бывает.
- Праздничная атмосфера не отвлекает от работы и жестких тренировок?
- Понимаешь... Я по-русски скажу: столько хлебал говна в свое время, столько тренировался зимой в холод из-за министерских заморочек, чтобы достичь уровня профессиональной команды... И загубить карьеру лишь потому, что обжился на юге — этого не будет.
- Считаешь, что ситуация в белорусском велоспорте не изменилась к лучшему?
- Не хочу быть категоричным. Я не провожу в Беларуси столько времени, чтобы учить кого-то или критиковать. Но хотелось бы другого отношения к людям. Например, по фармакологии — подходишь, спрашиваешь: "Обеспечите аминокислотами, глюкозой?" Говорят: "Напиши список". Напишешь, а в ответ никаких результатов, ничего. А потом следуют заявления типа: "А что Гутарович? Он много денег зарабатывает за границей, сам себе все купит". Я, конечно, куплю. Но подход поражает. Неужели нельзя сделать спортсмену фармакологическую подготовку?! Весь мир делает, а у нас не могут оформить.
Или сборы? За всю карьеру я пару раз съездил в Брест — все. Сейчас сборы мне и не нужны. Но ведь речь о других ребятах, молодых. Куда уходят деньги министерства? Мой двоюродный брат Шумов занимается спортом. И я вижу, что почти все вещи ему приходиться самому искать, покупать. Один мой знакомый настолько заболел велоспортом, что хочет организовать гонку. Говорит, у нас потенциал есть, а соревнований нет. Собирается все устроить за свой счет. Посыл один: давайте развивать велоспорт.
